А, ладно! Потом. Все потом.
Сейчас у меня появилась сумасшедшая идея, и ее успех зависел только от моей личной стремительности. И пешей быстроходности.
Яхт-клуб совсем рядом.
Я влетел на территорию и помчался к яхте. Надо было переодеться и бросить ласты. Мельком заметил представительную группу офицеров, желтеющую у административного корпуса. Видимо, ожидали приезда начальника политотдела. Вот будет удачно, если он действительно захочет неожиданно приехать!
Хотя, сомневаюсь.
Мой рывок по «охраняемому объекту» если и заметили, то, полагаю, там было кому все это правильно объяснить. Остальное додумают сами. Не маленькие.
Я уже бежал обратно, спешно проворачивая в голове варианты развития ситуации. Минут через пятнадцать я уже со всех сил лупил кулаком в оцинкованную дверь КПП. Той самой войсковой части, где в хозяйственном секторе служил Родине старший мичман Трюхин. Благо, от яхт-клуба не далеко.
— Открывай! Открыва-а-ай!
Дверь открыли. Ошарашенный матросик с типичной внешностью обитателей Малороссии недоуменно оглядел окрестности вокруг меня. Потом соизволил опустить взгляд пониже. Не верилось ему, что столько шума создал вот этот клоп.
— Ты чого, хлопчик? Сказывся?
— Трюханова! Срочно! Мичмана! Пожалуйста!
— Так, що трапылося то, шалэнный?
— Ключи от его квартиры надо. Заливает он нас, видишь, волосы мокрые, — на ходу сочиняю я, — Милиция дверь собралась ломать, меня послали, сказали, долго ждать не будут.
— А ну, погодь… Эй, Зафар. Зафа-ар! Годы спаты! А ну-ка швыдко бижи на склад та покликай Трюфела до сюды. Кажешь, якийсь хлопчик його терминово кличе. Що? Та немаэ там телефону. Швыдко давай, цурка нэросыйський!
— Слышь, матросик! Давай я с ним, а? Ну, быстрее так получится!
— Неможливо! — сказал матросик, как отрезал, — Охоронна зона! Забороненно!
И здесь «охоронна зона». Впрочем, молоток! За это уважаю. В моей воинской части в свое время кэпэпэшники были гораздо разлохатистей. По крайне мере, пацана в такой ситуации точно бы пропустили…
— Може бути, якийсь кран забув закрити, — стал философски рассуждать неподкупный страж, прислонившись к стенке и закуривая «Ватру», — Або трубу прорвало якусь… проржавила мабуть…
Скучно парню. А тут такое событие!
Ага! Трюхин батя уже топает своими обрезанными кирзачами по асфальту военного городка. Ну и скорость.
— Кто тут? Витька! Чего стряслось? Кого залили?
— Отойдем, дядя Саша.
— Чего? Куда отойдем?
— Да, вот сюда. Через дорогу.
— Ну! Чего?
Мы отходим в сторону от КПП. Сейчас все зависит от моей убедительности. Помноженной на авантюрность и неожиданность.
— Я дома был. Один. Пришла Зоя Игоревна. Ну, из милиции. Толстая такая…
— Ну-ну! Знаю!
— Так вот. Она сказала, чтобы я быстро бежал к вам на работу. Вас нашел и забрал у вас то, что вы сами ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ. И сразу обратно к ней. Ей понадобилось это прямо сейчас. Очень срочно.
— Н-не понял. Я что-то тебя не понимаю, Витёк. Что такое я… ДОЛЖЕН ЗНАТЬ?
— Зоя Игоревна так и сказала. Ну, что вы не должны меня сразу понять. Поэтому вам нужно спросить у меня, какого цвета то, что вы должны ей передать.
Черт. Что-то отвык я имитировать детский лепет. Ну! Давай, ведись на эту простенькую ловушку! И быстрее! Нельзя задумываться.
Видно, что Трюханов в полном недоумении. Его распирают противоречивые чувства недоверия и несообразности происходящего.
И все же, в конце концов, он «покупается»:
— Н-ну, и какого же цвета?
Есть! Капкан захлопнулся! Коготок увяз — всей птичке пропасть…
— Черного, — говорю я таинственным шёпотом и выпячиваю глаза для торжественности момента.
Мичман опять задумался. Неладное чует? Правильно сомневаешься, это нормально. Значит, нужно отвлечь и слегка додавить.
— И еще. Она передать просила…
— Что?
— Ну, что Вадик у вас очень хороший мальчик. И не нужно больше вам из-за него беспокоиться. В милицию, там, ходить. С ней встречаться. Это, наверное, из-за пожара, да?
Трюхин остолбенел. Кажется, я попал в нужную точку…
— Вот с-су…с-скорей всего. Жди тут.
Подожду-подожду. Уж, ты не волнуйся.
Значит, я угадал с экспромтом. В числе прочего, Трюханова еще и сыном шантажировали. Ведь стоило только ему намекнуть на то, что есть возможность легального освобождения от крючка, и моя детская подстава сразу сработала. А ведь у жирной ведьмы в районе весь детский контингент под рукой.
Родион! Значит, и он…
Хлопнула дверь КПП.
Трюхин, мрачный как туча, в четыре шага преодолел расстояние до края дороги, где стоял я.
— На, держи, — впечатал мне в ладонь цилиндрик кассеты, завернутый в черную фотобумагу, — Передай этой… на словах, что… Хотя… Не надо. Ничего не передавай. Дуй, давай!
Я пулей сорвался с места.
Дикая авантюра сработала! Невероятно.
За угол. Еще за угол. Вдоль дома, во двор. Здесь направо. Ага! Есть телефон-автомат. Стекла в будке выбиты. Ногами встаю на боковые проемы, похрустывая осколками стекла. Так. Четвертый, самый экстренный номер.
— Алло! Пятый? Это Старик. Мой код доступа…
— Не надо, я тебя узнал.
— Ситуация три девятки. Мичман Трюханов. БТК в Карантинке, это по улице…
— Знаю где это.
— Нужно очень быстро. Возможно, я его встревожил. У меня его посылка.
— Посылка? Ты…с хвостом?
— Нет, все чисто. Второй объект, тоже под девятками, но только после Трюхина, — я запнулся.
Вот черт! Как же Сан-Саныч инспекторшу шифровал-то? Вылетело из головы.
— А! Обруч! Объект «Обруч»!
— Чего орешь-то? Я понял, «Обруч». Охолонь, опоздал ты. Сорвался «Обруч» от наружки. Вчера еще, когда ты мороженным объедался с закордонным другом. Сорвался и пропал. Ни дома, ни на работе.
Ах ты, зараза! Ушла!
— Старик. Алло, Старик! Ты там?
— Да, — мрачно бурчу я в трубку.
— Ты Гришко ничего не хочешь отдать?
Вот уж, про кого я думал в последнюю очередь, так это про Гришко.
«Про бинокль настучал, — мелькает в голове, — Павлик Морозов престарелый!»
— Хочу. А что именно?
— Ключи, мой дорогой. От большой и черной яхты. У капитана регламент сегодня, а ты ключи на прогулку водишь. Он тебя с обеда в яхт-клубе ищет. Может, спросить чего хочет?
— Я был в яхт-клубе только что! Никакими Гришко там и не пахло!
— Полегче. Потому что только что «ими пахло» у меня в кабинете. Где кое-кто жаловался на твою безответственность.
— А! Понятно. Отдам я ему ключи. Отдам.
